| Интересное | |
| Политика | |
| Сборник гитариста |
Что-то интересное
Обзор No Man's Sky Next - Из грязи в князи
Симбиоз рыб
СПГ-9 Копьё - почему это ручная пушка пехоты?
Крымская война
Неолит и неолитическая революция
Что-то политическое
Домагой Вида публично извинился за записи с фразой "Слава Украине"
Константинопольский котёл. Независимая шаурма из Стамбула - Большая рубка с Еленой Лукаш
В балаклавах на иконе
ТСН прозрели и "недoразвитые" жители Укрaины
Kpecтный xoд и poзжиг Дякyлы
О негативном восприятии Испании в 15-16 веках и причинах этого. Ну по мне причина простая - испанцы первыми себе нахапали колоний по всему миру, и когда после них французы, англичане, голландцы и немцы стали закладывать свои колонии, то самые лакомые места на шарике были уже заняты испанцами. Поэтому срочно пришлось испанцев демонизировать, дабы оправдать своё желание забрать себе их колонии.
Испанская инквизиция даже в глазах самих католиков является одним из самых серьезных грехов в истории Церкви. Несколько лет назад британский телеканал ВВС представил материалы об историческом фоне и событиях того периода, тем самым разоблачая преувеличения и ложь распространенной еще сегодня в рамках пропаганды «черной легенды».
В 45—минутной программе апологетике под названием Catholic Answers блоггер Джон Соренсен (Jon Sorensen) освятил основные моменты:
— «черная легенда» возникла в 16 веке как антииспанская пропаганда. Своим успехом она обязана, прежде всего, появлением печатной прессы. Инквизиция относится к одной из важнейших тем «легенды».
— инквизиторы не были фанатичными священниками, какими их часто представляют. На самом деле, многие из них были не священниками, а знатоками права, которые получали хорошее образование в испанской школе права.
— испанская инквизиция редко применяла пытки. Суды других европейских государств применяли их чаще, чем инквизиция Испании.
— документация опровергает факты жестоких методов, применяемых во время пыток и ужасного состояния тюрем. Согласно опубликованным материалам, тюрьмы инквизиции были самыми лучшими в Испании.
— подсудимые, дела которых разбирали светские суды, специально выкрикивали богохульства для того, чтобы их переместили в тюрьмы инквизиции, и чтобы таким образом избежать действительно жестокого обращения в гражданских тюрьмах.
— преследование ведьм считалось феноменом, которым была охвачена вся Европа. Светские суды не знали в этом деле жалости. Многие обвиненные заканчивали на костре. Инквизиция же напротив не признавала упреки против колдовства. Никто не мог быть осужден судом инквизиции за колдовство и сожжен.
— в сельских районах инквизиция была практически бессильна.
— на протяжении всего 16 века судом испанской инквизиции было казнено всего около 50 человек. По утверждениям же «черной легенды», сотни тысяч человек якобы были осуждены на смертную казнь.
— за 350 лет существования инквизиции было казнено от 3 тыс. до 5 тыс. человек по всей Европе, т.е. 14 человек в года со всего континента.
В ходе оживленных дискуссий, развернувшихся в последние годы с новой силой вокруг латиноамериканской культуры, особо отмечалось исконное индоамериканское и африканское наследие и наряду с этим указывалось на те различия — или, как некоторые предпочитают это формулировать, на то сходство, — которые характеризуют взаимоотношение Латинской Америки с Западом.
Но существует и другое наследие, которое можно назвать «промежуточным», не местное и, строго говоря, не «западное»: иберийское наследие.
Действительно, многое в латиноамериканской культуре привнесено из Испании. И хотя это испанское влияние нельзя слишком уж преувеличивать, его нельзя и преуменьшать, а то и вовсе не принимать во внимание.
Латиноамериканцы получили от Испании гораздо больше, нежели просто язык, но язык отражает своеобразную форму, с помощью которой передавалось иберийское наследие.
Испанский историк Рамон Менендес Пидаль, подчеркивая единство испанского языка, сказал: «Существуют, можно сказать, две разновидности культурного испанского языка, так же как и английского: американский и английский варианты, отличающиеся один от другого главным образом особенностями произношения».
Особенно богатые формы приняло искусство и архитектура Латинской Америки в конце XVII и в XVIII веке (см. также на следующей стр.) в результате традиций иберийской и местных культур. Слева: образец искусства «колониального» стиля – портрет вице-короля Новой Испании (Мексики), выполненный в конце XVIII века в стиле рококо. Не меньший интерес представляет церковь Ору-Прету (внизу) в бразильской провинции Минас-Жерайс. Здешние церкви славятся своей необычной пышностью (гирлянды, волюты и т.д.) и выразительностью скульптур.
Фото – Герберт-Стивенс. Изд-во Арто, Париж.
 |
 |
Это очевидное фонетическое различие можно рассматривать как богатство языка, и, к счастью, оно не угрожает единству нашего языка, ибо «народы, вышедшие из бывшей Испанской империи, сегодня общаются друг с другом в гораздо большей степени, чем во времена, когда они принадлежали к единому государству». Единство испанского языка таким образом удалось сохранить, а сам язык стал богаче благодаря вкладу различных регионов, в которых говорят на испанском.
В других отношениях ситуация намного сложнее. Мы, испаноамериканцы, любим говорить, что мы потомки не тех, кто остался в Испании, а тех, кто приехал в Америку и чьи дети становились уже не испанцами, а сначала креолами, и затем, смешавшись с другими этническими группами, — латиноамериканцами.
Испанская Америка начала порывать свои узы с разгромленной, пришедшей в упадок Испанской империей более полутора столетий назад. Испании предстояло потерять свое последнее американское владение, Кубу, в 1898 году. Испанская Америка тем временем пыталась определить свою собственную самобытность, строго различая старый и новый континенты. Это была сложная задача: определить, что отличало Испанскую Америку от метрополии, но оказалось еще труднее найти истинно латиноамериканские пути развития. В результате многие попались в сети других хищных сил, будто, как заметил кубинский писатель Хосе Марти (1853—1895), смена хозяев была равнозначна освобождению.
Пышность барокко
Для латиноамериканского искусства и архитектуры характерно преобладание черт стиля барокко. Как отмечает кубинский писатель Алехо Карпентьер, «наше искусство всегда было барочным — от величественных скульптур доколумбово! эпохи и рисунков в майянских и ацтекских манускриптах до лучших романов современных авторов, не говоря уже о соборах и монастырях колониального периода». Барочный стиль наиболее наглядно проявляется в произведениях так называемого «колониального искусства», которое хотя и отмечено сильным влиянием Испании и Португалии, но в то же время обладает чисто латиноамериканской пышностью и красочностью. На этом развороте приведены несколько образцов богатства и разнообразия этого искусства. 1) Изображение фигуры пророка из церкви Бон-Жезус-ди-Матозиньюс в Конгоньяе-ду-Кампу (Бразилия) — работа замечательного бразильского скульптора XVIII века Алейжадинью; 2) епископский дворец в Лиме (Перу), одна из жемчужин «колониальной» архитектуры; 3) деталь интерьера церкви в бразильском городе Байя (подобная пышность орнаментальных мотивов — характерная особенность многих сооружений Латинской Америки); 4) портрет принцессы инков с букетом священных цветов в руке (XVII век); 5) свод церкви в Сантьяго-де-Помата (Перу), на котором художник-индеец изобразил орнаментальные мотивы в андалузском стиле, сложившемся в свою очередь под влиянием эпохи мавританского искусства в Испании.
 |
 |
 |
| (1) Фото – Служба по восстановлению памятников культуры, Сан-Паулу. | (2) Фото – Альмази, Париж. | (3) Фото – Э. Эрвитт. Магнум, Париж. |
 |
 |
|
| (4) Фото – Герберт-Стивенс. Изд-во Арто, Париж. | (5) Фото – Г. Гаспарини, Каракас, Венесуэла. |
Готовность принять «западный» вариант была типичной для определенных испаноамериканских групп, являющихся явными сторонниками модернизации. К ней побуждало плачевное положение, в котором оказалась Испания, и та нещадная эксплуатация, которой она подвергала новые государства. Однако к этому побуждал и тот факт, что начиная с XVI века Испанию и все испанское позорно нарекали «черной легендой», благодаря чему слово «испанское» стало отождествляться с недальновидной реакционной жестокостью. Многие испаноамериканцы отвергали в результате свое испанское наследие.
«Черная легенда» была, возможно, порождением того понятного отвращения к чудовищным преступлениям, которые совершали испанские конкистадоры на Американских континентах. Однако даже минимальное уважение к исторической истине дает основание считать, что это просто неверно. Конечно, преступления были, и к тому же чудовищные преступления. Но в сравнении с другими преступлениями, совершенными в последующие столетия, они не более чудовищны, чем преступления держав-метрополий, которые по примеру Испанской империи сеяли смерть и разрушение во всем мире.
АРАБЕСКИ ИНКОВ.
Купол церкви в Сантьяго-де-Помата — один из наиболее выдающихся образцов стиля «метисов» в андской архитектуре. Между орнаментальными «спицами» купола, образующими главный мотив декора (такие «спицы» — явное подражание андалузской традиции), размещены арабески и спиралеобразные геометрические узоры, типичные для индейского искусства (см. деталь внизу).
Фото – Г. Гаспарини, Каракас, Венесуэла.
 |
 |
В завоеваниях, осуществляемых другими западными державами, не было недостатка ни в убийствах, ни в актах разрушения. Однако следует признать, что там не было таких добропорядочных людей, как Бартоломе де Лас Касас, защищавший права индейцев (см. «Курьер ЮНЕСКО», июль 1975), и такой полемики по вопросу о законности захватов, которую подняли некогда доминиканцы и которая всколыхнула Испанскую империю.
Это не означает, что эта точка зрения, поддерживавшаяся незначительным меньшинством, могла одержать верх. Но именно им удавалось отстаивать свои взгляды перед самыми высокими властями. Их выслушивали и с их идеями в какой-то мере считались.
Как заявил чилийский ученый Алехандро Липшутц, «черная легенда» хуже, чем просто примитивна, она является злобной пропагандой. Она примитивна в силу того, что все империалистические захваты происходили и продолжают происходить до сих пор в столь же ужасной форме».
ПРОФИЛЬ С ПЛЮМАЖЕМ.
Голова, увенчанная пышным султаном из перьев, высечена на двери церкви в Паукарпате, неподалеку от Арекипы (Перу). Это произведение искусства колониальной эпохи, но по стилю оно весьма напоминает некоторые образцы керамики, создававшиеся еще в доколумбовы времена.
Лоретт Сежурне, мексиканский археолог, признает: «Теперь совершенно ясно, что систематическое обвинение испанцев играет пагубную роль в этой огромной драме, поскольку выделяет захват Латинской Америки из всемирного контекста колониализма, являющегося смертельным грехом всей Европы... Ни одна нация не повела бы себя лучше... Напротив, Испанию характеризует здесь одно важное отличие: до настоящего времени она является страной, в которой некогда звучали мощные голоса против акта империалистического захвата».
ТАЙНА СТАТУИ.
Высеченная на фасаде «Дома кающихся» в Потоси (Боливия), статуя поразительно напоминает барельефы индуистских храмов на острове Элефанта или в Канараке (Индия). Каким образом это «экзотическое» изображение попало в число украшений барочного здания в Андах — неизвестно.
Фото – Г. Гаспарини, Каракас, Венесуэла.
«Черная легенда» была состряпана с единственной целью: дискредитировать Испанию — основную европейскую державу в XVI веке. Другие державы того времени сговорились занять ее место, и это им в конечном счете удалось. Таким образом, не кто иной, как буржуазия других колониальных держав, явилась изобретательницей «черной легенды».
«Черная легенда» была искусным идеологическим оружием в борьбе между колониальными державами, сопровождавшейся подъемом капитализма и продолжавшейся несколько столетий (хотя уже в конце XVII века ее исход был фактически решен в пользу новых колониальных держав).
В любом случае важно помнить, что в Испании, как и в любой другой стране, существовали не одна, а две культуры: культура господствующего класса и народная; культура угнетателей и угнетенных. Причем народная культура была живой и подлинной, а именно это мы, испаноамериканцы, и отстаиваем.
Однако не многие страны столь полно осознавали эту двойственность, как Испания. Идее внешней двойственности (Европа — Испания) предстояло стать постоянной темой испанской философской мысли и литературы, начиная с заката страны. Эта идея возникла благодаря тому, что Испания была первой среди стран, вставших на путь капиталистического развития и европейской экспансии, и благодаря тому, что Испанию впоследствии перегнали другие страны, оставив в итоге ее позади себя в капиталистическом развитии, но в это развитие некогда и Испания внесла свою лепту.
Знаменитая эпитафия испанского писателя Марьяно Хосе де Ларры наиболее ярко раскрывает это. В своем «Дне поминовения усопших 1836 года» он отметил: «Здесь покоится половина Испании, павшая от рук другой ее половины».
Не удивительно поэтому, что антииспанская «черная легенда» отражает одну из многочисленных и в то же время неприемлемых форм расизма. Достаточно вспомнить лишь классическое определение: «Африка начинается за Пиренеями», которое демонстрирует отвращение Запада ко всему тому, что не схоже с ним, отличие, воплощенное в данном случае в Африке. И здесь опять традиционная Испания предстала в неверном освещении, наделенная оскорбительной аттестацией.
Глупой версии о том, что «вечная Испания» в течение веков находилась под игом «неверных» арабов, которых в конце концов ей удалось изгнать с Пиренейского полуострова, сохранив при этом чистоту христианской веры и заслонив Европу от «угрозы мусульманского варварства», противостоит гораздо более глубокая истина: в Испании на протяжении столетий сосуществовали и плодотворно влияли друг на друга испанские христиане, арабы и евреи.
Но Испания должна была стать не только звеном, связующим христианство с исламом. Она служила также и мостом между Европой и обширным мусульманским миром, в котором влиянию греческой, индийской и персидской культур уже подверглись арабы.
В таком случае правомерно утверждать, что не только Африка, но с таким же успехом и Азия начинается за Пиренеями. Наряду с другими этот фактор помог воскресить угасавшую европейскую культуру.
Алехо Карпентьер любит вспоминать о печальной судьбе карибских индейцев, гордого и воинственного народа, пришедшего с берегов Ориноко к морю, которому он дал свое имя. Боевой клич этого народа был «Только карибы люди!». Но когда эти люди столкнулись с гордыми и воинственными испанцами, завоевывавшими морские пространства, они обнаружили, что встретили народ, у которого точно такой же боевой клич.
Но морские суда, мечи и кресты испанцев были столь же хрупки, как и стрелы, боевые кличи и каноэ аборигенов, и они не устояли перед беспощадным развитием капитализма. Испания и ее история были отброшены в сторону со всеми ее достижениями в области философии, искусства, науки, юриспруденции и техники. Даже приобщение европейцев к Северной и Южной Америке, которому положила начало Испания, было забыто наряду с вывезенным ею из Нового Света золотом и серебром — богатством, которое попало в итоге в алчные руки немецких и генуэзских банкиров, насмешливо называвших гордых испанских аристократов «наши индейцы».
«Тем не менее, — пишет французский историк Пьер Вилар, — Испания Веласкеса еще не утеряла своего авторитета; она вдохновляла классический французский XVII век». Должны были пройти столетия, прежде чем новые европейские державы простят Испании это превосходство. И они «простили», прибегнув к «черной легенде».
Нет нужды доказывать, как близка нам, испаноамериканцам, эта другая, демократическая Испания, Испания Лас Касаса и великих доминиканцев XVI века, защищавших американских индейцев. Испания таких мыслителей, как Вивес и последователи Эразма Роттердамского в XVI веке: Сервет, Суарес, Фейхоо, Ховельянос и Бланко Уайт, — даже если некоторые из них вынуждены были продолжать свое дело в изгнании. Испания писателей, начавших свое творчество после того, как большая часть Латинской Америки добилась своей независимости: Ларра, Пи-и-Маргаль, Коста Иглесиас, Кахаль и прежде всего Антонио Мачадо. Испания, чей народ породил целую плеяду американских повстанцев.
Эта Испания дает нам возможность увидеть сложное и прекрасное созвездие великих имен и произведений: испаноарабское искусство, «Песнь о моем Сиде», плутовской роман, Гарсиласо де ла Вега, Тереса де Хесус, Сервантес, Хуана де ла Крус, Гонгора, Кеведо, Кальдерон, Эль Греко, Веласкес, Гойя, Унамуно, Валье-Инклан, Мачадо, Пикассо, Фалья, Лорка, Бюнюэль.
Так во имя чего же сторонники «черной легенды» пытаются внушить нам, что ужасы испанской реакции должны заставить нас забыть это, другое наше наследие? Есть ли смысл в отречении от культурной традиции только из-за того, что определенные круги в этой стране в какой-то момент сошли с правильного пути? Разве может заставить нас колониализм перестать восхищаться Шекспиром, или Вирджинией Вулф, или Бернардом Шоу? Рабле или Мальро? Пушкиным, Толстым или Достоевским? Гете или Брехтом? Данте или Павезе?
Право, мы горды тем, что эта, другая Испания принадлежит также и нам, и мы обеднили бы себя, если б отреклись от нее.
Ссылка на оригинальную статью Испанская чёрная легенда